Сто лет назад столицу страны перенесли из Санкт-Петербурга (тогда Петрограда) в Москву. Вместе с вновь обретенным статусом город получил тысячи новых жителей - в основном государственных служащих. Селить их было особо некуда, и очень скоро стало ясно, что Москве нужен новый большой дом для приспешников власти.

В 1927-м была создана комиссия по строительству Дома правительства. Разместить его решили на берегу Москвы-реки, наискосок от Кремля. Позже серое здание, которое к моменту окончания строительства было одним из крупнейших жилых в Европе, стали называть Домом на набережной. Трагедию дома - более 800 репрессированных на 505 квартир - забыть невозможно. Но, как ни странно, квартиры по адресу улица Серафимовича, 2 пользуются спросом. Покупателей и арендаторов не отпугивает ни страшная история здания, ни его изношенность, ни цены - а они немаленькие.

Пожить как маршал Жуков

Простейший способ пожить как знаменитый советский маршал, как писатель , дочь Сталина Светлана и десятки других знаменитостей, обитавших в Доме на набережной, - снять здесь квартиру. В базе насчитывается около полусотни объявлений о сдаче жилья по адресу Серафимовича, 2.

Самый дешевый объект - «однушка» на третьем этаже за 60 тысяч рублей в месяц. Арендодатель рассмотрит «приличных платежеспособных людей», то есть фейсконтроль очень условный. Судя по фото, в квартире недавно сделан ремонт.

За 100 тысяч в месяц можно снять двухкомнатную квартиру общей площадью 75 квадратных метров. «Квартира предлагается с мебелью, вывоз невозможен, - указывается в описании. - Огороженная охраняемая территория. Охраняемый паркинг. Окна выходят в тихий двор. Техника в наличии: стиральная машина, посудомоечная машина, холодильник, кондиционер. Есть подогрев полов. Домашний телефон, телевизор, спутниковое ТВ, высокоскоростной интернет. Возможна оплата по безналу. Приятный интеллигентный собственник». Мебель в квартире на любителя - современная, красного цвета.

В других относительно недорогих (115 тысяч рублей в месяц) апартаментах хозяева постарались сохранить историческую атмосферу: техника и мебель здесь современные, но стилизованные под старину. Квартира, к слову, огромная - 120 квадратных метров, четыре комнаты.

По данным федерального портала «Мир квартир», в июле 2018-го средняя ставка аренды однокомнатных квартир в Москве составила 32,7 тысячи рублей в месяц. Для «двушек» ставка равна 50,4 тысячи, для трехкомнатных объектов - 63 тысячи рублей/месяц.

Остальные предложения аренды в Доме на набережной - от 130 тысяч рублей в месяц. Самый дорогой вариант - 150-метровая «трешка» (с 28-метровой кухней) на десятом этаже. В квартире есть домашний кинотеатр и камин, из окон видны башни Кремля. Ценник - 280 тысяч рублей в месяц (включает в себя коммунальные платежи и стоимость одного места на огороженной парковке).

Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»

Купи. Но не пыли

«Сегодня в этом доме на продажу выставлено 62 квартиры разной комнатности по цене от 18 миллионов до 283 миллионов рублей, - рассказывает , председатель совета директоров «БЕСТ-Новострой». - В продаже имеется и "двушка", правда, без ремонта, 55 квадратных метров за 20 миллионов рублей. Подобный ценник за объект такого метража и расположения, включая уникальные виды из окон, довольно привлекателен. Тем не менее объект экспонируется еще с зимы и пока не нашел нового собственника. Причина, скорее всего, в том, что квартиры в этом доме уже не столь востребованы у покупателей, которые в сопоставимом бюджете могут подобрать неплохие варианты в новых домах с лучшей планировкой и инфраструктурой в этом же районе или рядом».

В базе ЦИАН минимальный ценник немного другой: 17,9 миллиона за «однушку» (в другом объявлении она же называется «двушкой») на 11 этаже. Общая площадь квартиры - 55 квадратных метров. Покупателю обещают выход на индивидуальную террасу площадью 50 «квадратов».

За 18 миллионов в Доме на набережной можно приобрести однокомнатную квартиру на первом этаже. «С ремонтом. Можно въехать и жить. Большая ванна (3,6 метра) с полноразмерным окном. Паркет. Высокие потолки - 3,4 метра», - отмечается в описании. Важно отметить, что первый этаж в здании расположен на обычной высоте, что плохо с точки зрения безопасности.

На шесть миллионов дороже видовая 68-метровая «двушка» на 11 этаже. «Две квартиры на площадке, необычная планировка, ванная комната с окном, в пользовании крытая мансарда (доступ только у собственника, при установке окон - вид на Кремль)», - гласит объявление. Продавец честно указывает, что официально (по документам) мансарда ему не принадлежит и, соответственно, не продается.

Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»

Минимальная стоимость трехкомнатной квартиры в легендарном доме - 38 миллионов рублей. 65-метровый вариант расположен на третьем этаже и качественно отремонтирован.

Ценовым рекордсменом Дома на набережной признана многокомнатная квартира с четырьмя балконами на восьмом этаже. Общая площадь - 230 квадратных метров. Стоимость соответствующая - 283 миллиона рублей. В квартире три санузла.

Ни в одном из объявлений нет никакой информации о живущих рядом или хотя бы типовой фразы «тихие соседи». В суперпрестижном доме, как ни странно, они очень разные. «За столетие кардинально поменялся состав жильцов, - говорит , управляющий партнер «МИЭЛЬ-Сеть офисов недвижимости». - В советское время тут селили политическую и прочую элиту страны, но сейчас значительная часть квартир сдается внаем или уже продана. Поэтому об однородности проживающих говорить не приходится».

Самый громкий соседский конфликт произошел в доме в 2010 году и прогремел на всю страну в 2012-м: благодаря публикациям в СМИ стало известно, что некая Лидия Леонова, прописанная в квартире в Доме на набережной, принадлежащей патриарху Московскому и всея Руси Кириллу (в миру - Владимиру Гундяеву), отсудить жилье у соседа снизу. Им оказался бывший министр здравоохранения, кардиохирург . Разлад между Леоновой и Шевченко случился из-за ремонта в квартире последнего: по версии истицы, строительной пылью ее жилищу был нанесен ущерб на 26 миллионов рублей. В итоге Шевченко пришлось выплатить Леоновой компенсацию в размере 20 миллионов рублей.

Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»

«Это расстрельный дом»

И все же главным минусом дома считаются, конечно, не статусные и чересчур любящие свое жилье соседи, а несмываемые пятна на его репутации. «Дом на набережной также называют расстрельным, так как многие жильцы, получившие квартиры в этом здании, впоследствии были расстреляны, - говорит директор департамента вторичного рынка . - Поэтому дом обладает, так сказать, отрицательной исторической коннотацией, и люди зачастую отказываются от покупки жилья здесь, наслушавшись легенд о призраках умерших хозяев».

Расстрельным домом в Москве чаще называют здание №23 на Никольской улице, построенное в XVII веке и бывшее частью палат князей Хованских. В XIX веке дом принадлежал Московской ремесленной управе, квартиры здесь сдавали внаем. В советские годы в здании разместилась военная коллегия Верховного суда СССР, возглавляемая Василием Ульрихом - одним из главных исполнителей сталинских репрессий. В период с 1 октября 1936-го по 30 ноября 1938 года в здании было осуждено свыше 36 тысяч человек, большинство приговорено к высшей мере наказания.

Как отмечает Шлома, квартиры в Доме на набережной, несмотря на его уникальное расположение, продаются довольно плохо. «Сроки экспозиции продаваемых здесь квартир весьма велики, и реализовать это жилье меньше чем за пару лет удается нечасто, - утверждают эксперт. - Исключения бывают в тех случаях, когда выставленная на продажу квартира представляет особый интерес для покупателей, которые специально ищут жилье в этом месте с уникальной, хоть и трагической историей. Тогда сделка проходит быстрее».

У знаменитого дома на улице Серафимовича есть и другие минусы: неудобные планировки квартир, в некоторых - не самые удачные видовые характеристики, отсутствие парковки, необходимой социальной и коммерческой инфраструктуры в районе.

Материалы по теме

«Дом на набережной - типичный пример старомосковского когда-то элитного жилья, которое по-прежнему обладает высоким статусом, но уже не соответствует современным критериям премиум-класса, - указывает Марина Толстик. - Здесь постоянный риск перекрытия движения, огромный объем трафика, шум, невозможность открыть окна из-за загазованности. Кроме того, двор у этого дома получается открытым для пешеходов, то есть об изолированности речи тоже не идет. Детская инфраструктура, зелень далеко - даже до парка "Музеон" идти довольно долго».

Правда, утверждает эксперт, покупатели и арендаторы все меньше внимания обращают на мрачный флер Дома на набережной, «поскольку та эпоха уходит все дальше и дальше»: «Если в 1990-е покупатель мог отказаться от квартиры в этом доме из-за фэншуй, истории и прочего, то сейчас на эти аспекты внимания почти не обращают».

Юлия Дымова, директор офиса продаж вторичной недвижимости Est-a-Tet, предупреждает: серая махина на Серафимовича - не для тех, кто любит тишину и уединение. И вообще, похоже, повезло больше тем, кто хочет продать, а не купить здесь квартиру. «В нашей практике были клиенты, желающие приобрести объект в данной локации. В то время на продажу была выставлена квартира на первом этаже. Интересно, что продавцами оказались простые люди, предки которых работали в этом доме обслуживающим персоналом, после чего государство предоставило им эту квартиру. После ее продажи бывшие собственники смогли приобрести для себя сразу три квартиры в старых границах Москвы - две двухкомнатных и одну трехкомнатную», - рассказывает Дымова.

Сейчас, по подсчетам «ИНКОМ», жилье в доме №2 стоит в среднем 82,6 миллиона рублей, а средняя цена вторичной квартиры в Москве равна 9,3 миллиона рублей (данные ) - разница, позволяющая нешуточно обогатиться. Но, как показывает опыт первых обитателей Дома на набережной, ни деньги, ни статус, увы, не гарантируют долгой и счастливой жизни.

Жители Москвы, любящие свой город и интересующиеся его историей, хорошо знают мрачное серое здание, что возвышается (иначе не скажешь) над Москва-рекой поблизости от Кремля и . Зовут его “Домом на набережной”, именно так с большой буквы, а лет 30-40 назад наши родители именовали его “Домом Правительства”.

С этим домом связаны судьбы многих партийно-государственных сановников. О некоторых из именитых жильцов дома рассказывает музей, возникший на волне “перестройки и гласности” почти 25 лет тому назад.

Датой рождения музея считается 12 ноября 1989 года. Весной этого года группа энтузиастов под руководством и по инициативе одной из старейших его жительниц, Тамары Андреевны Тер-Егиазарян, начала собирать документы для создания музея в одном из помещений дома. Первоначально музей помещался в маленькой комнате коменданта подъезда. А когда проводили капитальный ремонт, то за счёт хозяйственных помещений и части подъезда удалось немного расширить экспозицию.

Теперь мы входим в музей как в обычную квартиру, и, как везде, оставляем одежду на вешалке и проходим в гости к «неизвестному» хозяину квартиры.

История дома началась в 1918 году, когда советское правительство тайно бежало из Петрограда в Москву. Фронт был слишком близко к столице и оставаться там было небезопасно.

Москва в то время представляла собой ужасную картину. Жители окрестных деревень и сёл ринулись в Москву, чтобы хоть как-то прокормиться. За еду, буханку хлеба продавали фамильные драгоценности. Жилья катастрофически не хватало. Члены совнаркома поначалу жили в гостиницах Москвы – “Националь”, “Метрополь”, “Петергоф”. Тогда их переименовали в дома советов (ДС 1, ДС 2 и т.д.). Когда же в 20-х годах в Москву стали приезжать иностранные гости и туристы, то мест в гостиницах для них не оказалось. Некоторые снимали апартаменты, но это было крайне неудобно. “Интурист” попросил передать ему гостиницы для использования по прямому назначению и в 1927 году руководство приняло решение построить специальный дом жилой комплекс для семей членов правительства. Этот вопрос курировал член политбюро цк вкп(б) Алексей Рыков. Он был хорошо знаком с уже известным в ту пору советским архитектором Борисом Иофаном, они дружили семьями. Архитектор жил в Италии и был членом итальянской компартии. Рыков предложил ему построить в дом в Москве, на что Иофан ответил согласием.

Строительство дома началось в 1928 году, а заселять его начали в 1931, хотя первоначально планировали построить весь комплекс за 1,5 года. Для строительства выбрали идеальное с советской точки зрения место: рядом с Кремлём, где стояли склады Винного двора, т.е. расселять никого не требовалось, дефицитное жильё не сносили. Но это место было болотистым и для того, чтобы укрепить фундамент, вбили 3000 бетонных свай. Котлован для дома не рыли, поэтому разговоры о подземных ходах безосновательны.

На строительстве дома участвовали только вольнонаёмные, заключённые здесь не работали. Среди рабочих было много цыган и китайцев (в то время был дефицит таджиков 🙂).

В первой половине ХХ века этот дом стал самым высоким в Москве. Он был оборудован всеми благами цивилизации, которые только существовали в то время. Сохранились воспоминания первых жильцов о доме и квартирах. Они рассказывали о небывалых удобствах для новосёлов, ведь это был дом гостиничного типа. Квартиры оборудовали всем необходимым для жизни, включая мебель, постельное бельё и посуду. Каждая квартира состояла как минимум из спальни, кабинета и столовой.

Но самое поразительное для того времени – когда из крана, помеченного “гор.”, действительно шла горячая вода! Впервые в этом доме было налажено круглосуточное горячее водоснабжение. Позже отсюда протянули трубу с горячей водой в Кремль.Таких удобств в столице больше было не найти. Дом Совнаркома, как его называли в 30-х, стал символом новой Советской России и примером для дальнейшей жилой застройки Москвы.

Макет дома, музей “Дом на набережной”

В каждой квартире обязательно были телефоны. Впервые здесь установили газовые плиты (немецкого производства), до этого в Москве готовили на дровяных печах, примусах и керосинках. Лифты тоже привезли из Германии и молодые рабочие, когда хозяева уходили на работу, катали своих барышень в этих лифтах, обитых плюшем и украшенных канделябрами, зеркалами, полированными ручками. Здесь был даже собачник, потому что на ночь дворы закрывали и выпускали собак, держали их в отдельном помещении.

В комплекс включались продовольственный и промтоварный магазины, прачечная, парикмахерская, столовая, поликлиника, детский сад, почта, телеграф, сберкасса, спортзал. Очень популярный в прошлом кинотеатр “Ударник” сейчас кто-то выкупил и его закрыли. Раньше это был скорее клуб, где выступали Утёсов, Шульженко, где можно было потанцевать. Первоначально предполагалось, что его куплообрызная крыша будет открываться в тёплое время года. Но, единожды открыв, вновь закрыли с трудом и решили больше не рисковать.

Дом десятиэтажный, занимает участок площадью 3000 м2, в нём 505 квартир, изначально планировалось 25 подъездов, по факту получилось 24. В доме можно было жить, не выходя за его пределы, что например, делала мать Н.С.Хрущёва – выходила с утра во двор с кульком семечек и сидела до вечера, зная всю подноготную каждого жильца.

На кухнях предусмотрели отдушину для самовара. Но ими уже не пользовались, самовары на тот момент совершенно вышли из моды, а в эти отдушины удобно было курить. Они закрывались красивой фарфоровой крышкой.

В каждом подъезде на этаже было только две квартиры. Квартиры просторные, 3-4 комнатные. Потолки – 3,7 м. Но в некоторых помещениях кухни были очень маленькие. Говорят, что в какой-то квартире есть даже треугольная кухня. Однако в большинстве квартир кухня удобная и просторная. Дело в том, что Иофан не планировал специальное помещение под кухню, площадь для них выделялась как придётся. В то время была модной идея дома-коммуны с общей столовой, говорилось, что женщину надлежит “освободить от кухонного рабства”. В доме действительно была устроена замечательная столовая, откуда можно был заказать обед для всех членов семьи и принести его в специальном судке.

Санузлы были большие, с окнами.

Эту идею Иофан позаимствовал в Италии. Планировка дома такова, что в некоторых квартирах на нижних этажах, где окна выходят во двор-колодец, свет не выключается никогда, ни днём, ни утром, потому что там темно. Каждая квартира спланирована так, чтобы можно было устроить сквозное проветривание. Идея также заимствована из Италии с её жарким климатом, чтобы защититься от солнца. Даже сейчас в доме совсем немного кондиционеров, в самое жаркое лето это сквозное проветривание очень выручает.


Очень интересна старая фотография дома. На заднем плане нет труб ТЭЦ. Фотограф их заретушировал. А вот отражение их в воде так и осталось, как отражение на столе часов Патриарха.

Интересно, что Иофан первоначально хотел, чтобы дом был розовым, в тон Кремлю, для этого он собирался использовать гранитную крошку. Его старший брат, Дмитрий, который помогал Борису в проектировании и участвовал в строительстве, был категорически против такой идеи. Он говорил, что рядом стоит ТЭЦ и розовое здание очень скоро станет чёрным от копоти. Борис стоял на своём. Но получилось так, что когда Борис уехал на несколько дней по делам в Италию, Дмитрий заказал серой краски и приказал покрасить дом. Борис вернулся, а дело было уже сделано. Переделывать ему никто бы уже не разрешил, строительство и так превысило смету в 5 раз! Вместо первоначально выделенных 6 миллионов, дом обошёлся в 30 миллионов.

Все квартиры в доме были оборудованы мебелью. В музее представлены платяной и книжный шкафы, созданные специально для этого дома Борисом Иофаном.

Более того, каждый предмет снабжался инвентарным номером. Въезжающие расписывались в описи имущества, где указывались не только фаянсовые чаши унитаза, но и все щеколды и ручки. Все должны были жить одинаково и не высовываться. Одна партийная дама решила высунуться, выкинула казённую мебель и заменила её гарнитуром из карельской берёзы из комиссионного магазина. Она очень сильно об этом пожалела и её затаскали по судам. Потом она обошла все местные помойки, чтобы отыскать хоть что-то выброшенное. Каждому въезжающему вручали специальную инструкцию по пользованию многими вещами, где было написано, что нельзя бросать в унитаз тряпки, наступать на трубы и пр. Многие привозили своих родителей из деревни и они не знали, как пользоваться этими благами цивилизации, отсюда возникало много недоразумений, курьёзов. (На снимке – на шкафу слева висит акт-инструкция)

Первоначально внутренние дворы дома были очень красивыми. В каждом из них бил фонтан, в доме работали 200 дворников и с весны до поздней осени во дворах благоухало множество цветов.

Дом на набережной был в центре внимания всей Москвы и не только. Он знаменит не только местоположением, но и контингентом жильцов. Но, прежде всего, это жилой дом, здесь кипели страсти, как в любом другом доме. Здесь влюблялись и разводились, рождались и умирали, у каждого были свои радости и печали. Но здесь хорошее и плохое концентрировалось в гораздо большей степени, чем в обычном доме.

Несмотря на все удобства, дом больше походил на казарму. В каждом подъезде были вахтёры, или коменданты. Никому не разрешалось приходить в дом без приглашения. Посетителей записывали и перезванивали жильцам, действительно ли они ждут гостя. Время ухода и возвращения самих жильцов строго фиксировали. Если человек что-то забывал и возвращался, это тоже учитывали. Засидевшемуся дольше 11 вечера гостю звонил комендант и напоминал, что посторонним не разрешается находится в доме позже определённого часа. Родственники могли навещать жителей и некоторое время проживать в квартире по письменному разрешению. Каждый комендант подъезда имел ключи от всех квартир. Поначалу это было удобно, потому что дети часто теряли ключи, пожилые люди их забывали. Но когда начались репрессии, то нквдшники открывали квартиру жертвы запасными комендантскими ключами.

Пол был выстлан дубовым паркетом, потолки украшены росписями, их делали специально приглашённые художники из Эрмитажа. На кухне был выход из грузового лифта, на нём вывозили мусор. Этим лифтом заведовал вахтёр. Служащий дома поднимался вверх вместе с вахтёром, вниз спускался пешком или стучал по двери шахты, чтобы вахтёр приехал за ним. Поначалу это было удобно, ведь можно было оставить грязное белье и дворник его забирал и сдавал в прачечную. Но во время репрессий люди в кожанках неожиданно появлялись в квартире, минуя официальные церемонии, они просто вылезали из кухонных лифтов.

Аресты в доме начались уже в 1931 году. Но тогда это были единичные случаи. Сталин начал избавляться от людей, которые знали его не как «вождя народов», а как обычного человека со страстями и слабостями. Ему не нужны были такие свидетели. Как правило, в 99.9 % случаев, после ареста мужа, следовал арест жены. В законах была статья «за недоностительство». И если человека судили, как «врага народа», то его жену обвиняли в том, что она знала о деятельности мужа и не донесла. Говорить о том, что репрессии самым тяжёлым бременем опустились на жителей этого дома, не совсем правильно. Они были такими, как везде. Просто жители этого дома были известными людьми, у всех на виду, поэтому и сложилось впечатление, что они пострадали наибольшим образом.

Если арестовывали мужа и жену, то с их детьми поступали следующим образом: подростков высылали из Москвы, фактически отправляли в колонии для несовершеннолетних уголовников. Маленьких детей забирали в донской распределитель, меняли им и имя, и фамилию и отправляли в детские дома. Когда кто-то из родителей, чаще жена «врага народа» освобождались, они не могли найти своих детей. Хотя в доме есть счастливая история воссоединения матери с сыном. В 60-е года Агния Барто вела радиопередачу, помогая потерявшимся людям встретиться. В передаче зачитывались отрывки писем радиослушателей, которые искали родственников – кто что помнил, и на радио зачитывали выдержки из этих воспоминаний. Жительница дома, которая искала своего сына однажды услышала такие отрывочные воспоминания молодого человека. Он помнил, что его маму звали Шура, что они жили в большом сером доме на берегу реки и что она возила его в детский сад на лифте, не выходя из дома. Жительница сразу поняла, что это её сын.

Детский сад действительно был в доме. На 10 этаже располагались игровые комнаты, а на крыше, на 11 этаже, было помещение, где дети принимали воздушные ванны в любую погоду – спали на открытом воздухе. Первоначально Иофан планировал устроить детский сад на месте соседней церкви Николы на Берсенёвке XVII века. В 30-е годы церковь была закрыта и занята реставрационными мастерскими и др. Эти организации и отстояли храм, как памятник древней русской архитектуры.


Иофан первым голосовал за снос Храм Христа Спасителя, поскольку Дворец Советов должны были строить на месте храма по его проекту.

Что касается подземного хода из дома к я и Кремлю, то его не было. Дом стоит на сваях, и под ним ничего не рыли. А вот из палат Малюты Скуратова Аверкия Кириллова подземный ход был и мальчишки лазили по нему на на руины

Одна девочка была очень отчаянной и однажды принесла домой фарфоровые розочки, которые взяла на развалинах. Родители были в ужасе, когда увидели, чем играет их дочка.

Некоторых детей спасли от репрессий домработницы. В этом качестве хозяева частенько нанимали украинок. Они были гарными, здоровыми дивчинами и очень привязывались к семье. Среди комитетчиков тоже иногда были люди совестливые. И бывало, что после ареста родителей приходили за детьми. Но встречали яростное сопротивление домработницы, которые к этим детям относились, как к своим родным. Служивые, часто молодые ребята, махали рукой, ну не в драку же с этой дивчиной лезть. А та, не долго думая, увозила дитё к себе в деревню и растила как своего.

Был такой случай, когда ребёнка нашли в шкафу. После ареста хозяев было строго запрещено брать что-либо из опечатанной квартиры, даже тёплые вещи. Мальчишки же могли проникнуть внутрь. Надо думать, что забирались они не в чужие, а в свои квартиры, ведь ещё нужен был ключ. Ребята нагревали бритву, ею аккуратно срезали печать, забирались в дом и брали необходимые вещи. Однажды они услышали за одной из дверей плач младенца. Срезали печать, каким-то образом открыли дверь и в шкафу обнаружили плачущего ребёнка. Ребёнку несказанно повезло, его воспитала оказавшаяся неподалёку няня.

Этот дом никогда не планировался как коммунальное жилье. Но иногда, старые ветераны – революционеры, у которых не было ни семьи, ни детей, всю жизнь посвятившие революции, отказывались жить в отдельной квартире. Они просили комнату в коммуналке, где по соседству жил бы такой же, как и он, борец за дело революции и чтобы они могли обсудить жизнь в стране и вечером, за рюмочкой чайку вспомнить боевые годы. Поэтому для таких ветеранов было переоборудовано несколько квартир. После войны коммунальных квартир в доме стало больше, жилья не хватало.

Во второй комнате музея немного тесно. Конечно, высокопоставленные обитатели дома жили куда просторнее. Здесь есть диван, на нём лежат куклы 30-х годов. В то время далеко не все девочки могли играть покупными игрушками.

Есть здесь настоящая редкость – яркий образец русской смекалки. Это патефон, в который вместо пружины и заводной ручки поставили электоромотор. Его можно включать в розетку, как привычный проигрыватель.

В комнате стоит стол кремлевского секретаря Толстухи. С точки зрения новейшей истории это уникальный предмет – на него опирался Сталин.

На стене висит портрет очень красивой молодой женщины. Здесь она изображена после тифа, обритая наголо.

В неё был влюблён молодой Маяковский и сделал ей предложение. Но она отказалась, сказав, что выходит замуж за границу. Поэт был в отчаянии и написал поэму «Облако в штанах», где несколько раз упомянул Марию. Её действительно звали Мария Денисова. Жизнь за границей у Марии, талантливого художника-скульптора, не сложилась. Она вернулась в Союз, где вышла замуж за военного-кавалериста, они жили в этом доме. Но кавалерист не понимал творческой натуры жены, считал, что она должна сидеть дома и варить щи. Закончила Мария плохо. Сошла с ума и выбросилась из окна 10 этажа. Перед этим в подъезде на лестничной клетке расставила свои скульптуры и сидела рядом с ними с пистолетом, не разрешая приблизиться ни милиции, ни врачам.

Очень интересная история связана с чучелом пингвина, что стоит рядом с макетом дома.

Герой Арктики полярный лётчик Илья Мазурук был отправлен с инспекцией на советскую антарктическую станцию. Проверяющего, естественно, встретили “хлебом-солью” и не только. Проверка прошла настолько успешно, что на обратном пути, когда возвращаться было уже поздно, в самолёте обнаружили пингвина. Мазуруку пришлось привезти домой экзотического гостя. Существуют разные версии о том, что дальше было с птицей. Говорят, что пингвина невозможно держать в квартире: от него воняет, как от десяти кошек. Но существует свидетель, курьер, которая регулярно бывала в доме Мазурука и видела, что у них живёт пингвин. В зоопарк его брать отказывались, потому что на птицу не было никаких документов. Через некоторое время Мазуруки всё же пристроили пингвина в зоопарк, где он и жил. А когда издох отошёл в мир иной, то Илья Мазурук заказал из него чучело. Теперь “Илюшик” встречает гостей музея Дома на набережной.

В музее есть бюст Мазурука и его фотография с женой. Пилот чем-то напоминает

Борис Александров, руководитель Ансамбля песни и пляски Красной Армии, тоже жил в этом доме. Он подарил музею пейзаж из своей коллекции, а его жена – вышивку с ростовым портретом А.С.Пушкина.

Когда ей сказали, что это удивительная, ценная работа, она ответила, что это – ерунда. Александровым принадлежала самая большая в доме 7-комнатная квартира. Но одна из комнат была очень неудобной – длинной и узкой. Жить в ней было нельзя, только на велосипеде кататься или картины на стенах развешивать, что Александров и сделал. Также в первом зале музея висит серый китель Александрова.

Портрет Пантелеймона Лепешинского, старого большевика с женой.

Он написал портрет Сталина, он висит над кроватью.

Это очень нехарактерный портрет вождя. Обычно, он левую, сухую, руку прятал за спину. Здесь она на виду. И плечи у вождя узкие. В верхнем левом углу картины – изображение Ленина, присевшего в очень неудобной, даже смешной позе.

Любопытный экспонат – радиола, стоящая на шкафу. Радиоприёмники 30-х годов – это колоссальная редкость, ведь во время войны все владельцы радиоприёмников были обязаны их сдать. Но для жильцов Дома Правительства сделали исключение, ведь здесь жили не простые смертные.

Справа – бюст академика В.Н. Цицина, более 30 лет он возглавлял Ботанический сад в Москве.

Школы в “Доме на набережной” не было, дети партийной элиты учились в обычной школе, расположенной на Софийской набережной. Это была старая школа, где сохранился дух благородства, где им буквально были пропитаны стены. Дети партийной элиты сидели за одной партой с детьми дворников и их потасовки никогда не выходили за стены классов, никогда и никто не пользовался положением родителей. Учителя не призывали детей отрекаться от родителей. Наоборот, поддерживали, помогали, чем могли, даже добрым словом.

Одна девочка в день экзамена должна была нести передачу матери в Бутырку. Передачи принимались один раз в месяц, в соответствии с буквой алфавита, на которую начиналась фамилия. И если не принести передачу в этот день, то нужно было ждать целый месяц. Девочка предупредила учителей, что на экзамен придёт позже, во второй половине дня. Но так получилось, что просидела в тюрьме до вечера. Совершенно убитая тем, что прогуляла экзамен, она вошла во двор школы и увидела на пороге завуча. Та поздоровалась с ней и пригласила войти. В классе был весь состав экзаменационной комиссии, и ей тихо и мягко сказали: «Тяни свой билет».

Здесь жили самые влиятельные люди советского времени – Светлана Аллилуева и Василий Сталин, маршалы Жуков и Тухачевский, писатель Серафимович и нарком авиапромышленности Шахурин. И все без исключения каждую ночь замирали в бессильном страхе новых арестов.

В центре на снимке – Светлана Аллилуева, слева от неё, Василий, её брат, справа – племянница, Светлана Васильевна Сталина, вверху – Надежда Аллилуева с дочерью, слева от неё – Светлана и Василий.

Сейчас музей возглавляет вдова писателя Ю. В. Трифонова, Ольга Романовна Трифонова. Это уникальный музей, единственный в стране и один из очень немногих в мире, посвящённый конкретному дому и его жильцам. Здесь воссоздана уникальная обстановка жизни 1930-х годов прошлого века.

Экспонаты музея собирались буквально с помоек. До сих пор многие жильцы дома не знают о музее. И некоторые, даже родственники бывшей партийной элиты, просто выбрасывают старые вещи, принадлежавшие их родителям. Но сотрудники музея подкупили всех дворников и окрестных бомжей. Если что-то выбрасывается, то те сразу ставят музейщиков в известность. Таким образом была спасена переписка одного из генералов, среди его бумаг нашли указ о присвоеннии ему очередного звания, подписанный Сталиным.

Из известных людей в доме живут патриарх Кирилл, артисты Баталов, Куравлёв. Наталья Адрейченко очень любит показывать свою огромную застеклённую лоджию с видом на Кремль.

Известно, что второй подъезд выкупила некая организация (название не афишируется), квартиры там сдают иностранцам.

Сейчас музей – филиал музея Москвы. Музей может гордится своими сотрудниками. Умнейшие, интеллигентные, профессионалы своего дела, до самозабвения любящие свою работу. Кажется, они пригласили вас свой дом и рассказывают о жителях Дома Правительства, как о своих близких людях. Там же вы узнаете, кто такой Серафимович, именем которого названа улица, которая состоит всего-то из одного дома и занимает около 400 метров московского пространства. Вход в музей доступен каждому в часы работы. Но сотрудники очень просят предварительно поставить их в известность о вашем визите, тогда они с удовольствием расскажут об экспозиции.

Его называли и Дом ЦИК, и ДоПр – Дом Правительства. Но для многих москвичей он навсегда останется Домом на набережной. Виктория Терехова, вдова писателя Михаила Коршунова, переехала сюда в 1934 году пятилетней девочкой, когда ее отца Романа Яковлевича Терехова, первого секретаря Харьковского обкома партии Украины, перевели в Москву на должность члена комиссии госконтроля - под неусыпное око "отца народов". Сталин хотел, чтобы и друзья, и враги всегда были "под рукой".

В нескольких метрах от Кремля разместилось почти все руководство страны – до работы рукой подать. Но вот вопрос, почему партийную элиту решили поселить на месте бывшего болота? И еще несколько загадок. Как житель Дома на набережной, простой советский школьник Лева Федотов, заранее узнал о нападении Гитлера на СССР? И почему люди, невзирая на более чем сомнительную репутацию дома, до сих пор с маниакальным упорством стремятся заполучить здесь жилплощадь?

О тайнах Дома на набережной - в репортаже телеканала "Москва Доверие".

Проклятое место

В 1918 году правительство молодой советской республики переехало из Петрограда в Москву. Чиновники и их семьи заселились в гостиницы: "Националь", "Метрополь", "Петергоф" в одночасье были переименованы в Дома Советов. Однако жилплощади для новых хозяев страны не хватало. Поэтому вскоре власти постановили построить Дом ЦИК и СНК Союза СССР для ответственных работников.

Под строительство был выделен участок на Берсеневской набережной. По предположениям историков, именно здесь в XVI веке располагалось пыточное подворье царского опричника, верного пса Ивана Грозного Малюты Скуратова. Это подтверждали и результаты раскопок. Археологи не раз обнаруживали и кандалы, и человеческие черепа.

"Наш дом, такой же кровавый, должен стоять именно на том месте, где жил Малюта Скуратов. Нет другого места", - считает Виктория Терехова.

Одна из самых масштабных советских строек началась 1 июля 1928 года. Чтобы укрепить болотистую почву, Борис Иофан, любимый архитектор Сталина, спроектировал основание, состоящее из трех тысяч железобетонных свай, на которые должна была лечь бетонная "подушка" в метр толщиной. В феврале 1930 года хроническая спешка и прессинг начальства стали причиной пожара в недостроенном доме.

"Пожар был, говорят, на всю Москву. Представляете, дом горит! Приехали все, только, по-моему, Сталина не было, а так полно было всех. И бедного начальника пожарной службы Москвы Тужилкина просто расстреляли", - рассказывает Виктория Терехова.

Товарищ Тужилкин стал первой жертвой Дома на набережной. Чтобы не стать второй, архитектор проекта Борис Иофан аккуратно выполнял все предписания партийного руководства.

"Иофан изначально планировал весь дом покрыть красной мраморной крошкой, чтобы он гармонировал с ансамблем московского Кремля. Но финансы спели романсы, денег не хватило, и поэтому он стал таким серым, угрюмым и печальным, как вся тоска, когда не хватает денег", - говорит актриса, жительница дома Катя Тейзе.

Именитые жильцы

Как бы то ни было, весной 1931-го первый корпус Дома на набережной был сдан. Новая многоуровневая постройка, достигающая 12 этажей, до 1952 года считалась самым высоким зданием Москвы. И это не единственный рекорд Дома ЦИК.

"Мы вошли в Книгу рекордов Гиннеса по числу знаменитых людей, которые жили в этом доме, по числу улиц и городов, названных в честь этих людей", - говорит председатель Совета дома Юрий Стариков.

В Доме на набережной поселились даже родственники самого Сталина.

"Василий Сталин и мы ловили рыбу в Москве-реке. Светлана все ко мне льнула, но мне она не нравилась внешне", - делится сын Всеволода Меркулова, житель дома Рэм Меркулов.

Также в доме жили Лаврентий Берия, Никита Хрущев, кинорежиссер Григорий Александров с женой Любовью Орловой, поэт Демьян Бедный, маршалы СССР Георгий Жуков и Михаил Тухачевский, председатель Госплана Валерьян Куйбышев, хореограф Игорь Моисеев, основоположник движения имени себя Алексей Стаханов, нарком безопасности Всеволод Меркулов.

"Нам дали эту квартиру. Отцу она не нравилась, потому что там было всего три комнаты, но каждая комната была примерно метров на 50-60, и еще была маленькая комнатка домработницы, которая готовила для нас", - рассказывает Рэм Меркулов.

И все это в то время, когда простые москвичи ютились по шесть человек в комнате - из расчета, в среднем, четыре метра на гражданина. Впрочем, Дом на набережной задумывался как модель светлого коммунистического будущего, в котором вот-вот окажется буквально каждый советский человек. Разумеется, все станут равны. И у обычного слесаря, и у академика будут одинаковые крепкие табуретки.

Целый город в одном доме

Мебель для квартир была изготовлена по эскизам Иофана в столярных мастерских, расположенных в подвале дома. Мебельный эксклюзив дополняли дубовый паркет и фрески, выполненные приглашенными из Эрмитажа реставраторами. И этим чудеса не оканчивались. В новом доме были: магазины, парикмахерская, поликлиника, почта, телеграф, сберкасса, спортзал, столовая и прачечная. И все это только для избранных.

Одна из самых престижных нынешних концертных площадок Москвы – Театр эстрады – изначально задумывалась просто как клуб, в котором высокопоставленные жители дома могли проводить культурный досуг. Да и кинотеатр "Ударник" тоже был частью его инфраструктуры.

"Любимая игра была – как попасть в кинотеатр "Ударник". Ребята брали пленку, она тогда горела - не столько горела, сколько дымила - и раскручивалась. Они ее поджигали и бросали ровно в очередь. Та начинала раскручиваться, очередь врассыпную, а одно лицо стоит и ждет. Тут же прибежит и покупает билет", - рассказывает Виктория Терехова.

Кстати, у кинотеатра раздвижная крыша. Изначально там планировалось не только показывать фильмы, но и позволять гостям смотреть на ночное небо. Как рассказывает историк Филипп Смирнов, крыша открывалась всего два раза. В первый раз она открывалась в мае и всех собравшихся искусали комары.

После киносеанса можно было совершить променад прямо во дворе. Там росли синие ели, как на Красной площади, а на воротах дежурила вооруженная охрана.

"Здесь жил академик известный. На территории были фонтаны и, как ни странно, разгуливали пингвины, потому что он привез их с собой и выпускал их на улицу. Они стали такими друзьями нашего двора", - рассказывает Катя Тейзе.

Жители исчезают

Когда в декабре 1931-го по соседству снесли храм Христа Спасителя, вряд ли кто-то из жильцов-небожителей придал этому большое значение. Однако, начиная с этого момента в Доме на набережной надолго поселились горе и страх. Одним из первых был арестован Александр Иванович Мильчаков, занимавший должность начальника Главного управления "Союззолото".

"Одним из пунктов обвинения было то, что он избрал особо тонкий метод вредительства путем перевыполнения плана", - рассказывает история и жительница дома Нина Зверева.

Арестовать, посадить, расстрелять могли за что угодно и кого угодно. В середине 1930-х страна узнала, что такое чистки, но обсуждать вслух это новое слово советского лексикона никому не приходило в голову. У Дома на набережной были свои уши и глаза. Оказалось, что информаторами были вахтеры, которые служили в доме. У них были ключи от всех квартир, вне зависимости от статуса обитателя. НКВД могло не утруждать себя звонком в дверь.

В доме жили как жертвы, так и палачи. Причем нередко вчерашний палач вскоре сам становился жертвой. Чтобы завладеть вожделенными квадратными метрами, записные стукачи строчили доносы на жильцов, занимали их жилплощадь и некоторое время спустя тоже исчезали.

"Мой муж, которому было всего семь лет, когда арестовали его отца, был свидетелем ужасных трагедий, когда, скажем, он входит в ванную, а там повесился мальчик, потому что у него арестовали до этого отца, потом мать. Он с сестрой оставался с бабушкой, но арестовали и бабушку, а детей собирались отправить в детдом. И мальчик повесился", - рассказывает жительница дома Нина Зверева (Мильчакова).

В доме жил и ребенок, который публично отказался от своих родителей. После этого с ним никто не разговаривал.

Тоннель до Кремля и предсказания Левы Федотова

Дети есть дети. Ужасы Дома на набережной не могли заглушить мальчишескую жажду приключений. Пацаны были одержимы идеей отыскать подземное логово Малюты Скуратова.

"Миша Коршунов, его была идея, что отсюда из подземелья под Домом на набережной был тоннель до Кремля", - рассказывает Рэм Меркулов.

Миша Коршунов, будущий писатель и муж Виктории Тереховой, был уверен, что этот тоннель берет начало в старинной церкви Николая Чудотворца, расположенной рядом с Домом ЦИК. Он и стал первым местным диггером, хотя этого слова, конечно же, тогда тоже не знали.

"На схеме идет разветвление: одна ветвь к Кремлю, а друга – к дому Пашкова. Но когда ребята полезли, они попали в ловушку", - добавляет Виктория Терехова.

Двигаться по сужающемуся подземному коридору было все труднее, и ребята решили отправить в прорыв самого худенького – Леву Федотова. Он застрял. Мальчишки вытаскивали его почти полчаса. Позже Лева детально описал это приключение в своем дневнике. Возможно, эта потрепанная тетрадка – самая большая тайна Дома на набережной.

Худенький, болезненный девятиклассник Лева однажды вечером сел за письменный стол, послюнявил карандаш и описал практически весь ход грядущей войны. Из дневника Левы Федотова: "Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну, а нападут внезапно и неожиданно, чтобы путем внезапного вторжения захватить побольше наших земель".

Сегодня копию таинственного дневника, несколько лет спустя обнаруженного под диваном Левы, бережно хранит подруга его детства Виктория Терехова.

"Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, то есть июня, или в начале июля, но не позднее. То, что немцы страшатся нашей зимы, это я знаю так же, как то, что победа будет за нами". Сравнивая с дневниками, генерал-лейтенантом, по-моему, был, Гальдер, один из разработчиков плана "Барбаросса", так у Левки и у Гальдера один к одному идет", - говорит Терехова.

Однако Гальдер предсказывал военный крах СССР в течение 14 дней. Прогнозы Льва Федотова оказались гораздо точнее.

Из дневника Левы Федотова: "Запись от 21 июня 1941 года. Откровенно говоря, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: "А может в этот момент на границе уже грянули первые залпы?".

"Когда объявили войну по радио, я не могла понять, почему папа, мама такие взволнованные. Мы же сейчас малым ударом врага откинем и все", - говорит Терехова.

Быстро откинуть врага не удалось. Дом на набережной зажил по законам военного времени, провожая своих жильцов, кого – на фронт, кого – в эвакуацию. Но, даже опустев, оставался одной из главных мишеней для авиации врага.

"Была очень мощная противовоздушная оборона. Стояла противозенитная батарея, обслуживалась девушками. И попала прямая бомба на одну из батарей, все девушки погибли", - рассказывает Стариков.

Через долгих четыре года сбылось еще одно предсказание московского школьника. Просторы СССР действительно стали могилой фашизма. Единственное, чего не смог предсказать Левка, – собственную судьбу. Рядовой Советской Армии Лев Федотов в ходе вражеского авианалета погиб в учебном лагере под Тулой. Тем временем, Дом на набережной встречал своих жильцов, возвращающихся с фронта и из эвакуации. Причем не слишком радушно. Многие квартиры были заняты, вещи пропали.

"Управляющий домом и еще какой-то его комендант обошли все квартиры и все, что плохо лежало, вывезли. Очень много вывезли. Их расстреляли потом", - говорит Терехова.

Сразу после войны Виктория Терехова вышла замуж за своего соседа Мишу Коршунова.

После войны

"Мы с Мишкой поженились, мы же самостоятельные, мы сами можем, но все время есть хотелось", - рассказывает Терехова.

Для послевоенного времени свадьба была шикарной – вареная картошка, селедка и медицинский спирт. Кто тогда мог предположить, что новые потрясения уже не за горами – великий вождь умер, а его жертвы начали возвращаться домой. Накопившийся страх порою выливался в агрессию. Люди не знали, кому предъявить счет за миллионы погубленных и поломанных жизней.

"Это дало основания некоторым нашим публицистам предать анафеме наш дом и говорить о том, что, может быть, даже надо было бы вообще снести его с лица земли, о том, что надо было бы взорвать этот мрачный дом, стоящий на берегу Москвы-реки. Я считаю, что это совершенно неправильно, потому что, если исходить из этой точки зрения, то получается, надо было бы взорвать всю Россию", - говорит Нина Зверева (Мильчакова).

В 1976-м мир узнал имя советского писателя Юрия Трифонова, чье детство прошло в Доме ЦИК. Впечатления детства, возмужания и тяжелого расставания с домом стали основой книги Трифонова "Дом на набережной". Именно тогда за Домом ЦИК и закрепилось более романтическое название – Дом на набережной. Однако сам автор больше никогда не переступал его порога.

"Литературное начальство спросило у меня, не хотим ли мы поселиться, переехать в Дом на набережной в большую квартиру четырехкомнатную. И когда я об этом сказала Юрию Валентиновичу, он сказал: "Неужели ты думаешь, что я хочу туда вернуться?", - рассказывает директор музея "Дом на набережной" Ольга Трифонова.

Тем не менее, под эту крышу мечтали вернуться многие, уже не из желания подчеркнуть свой статус и прильнуть к бесплатной кормушке, просто по старой памяти. Все, кто не захотел отречься от Дома на набережной, каким бы кровавым ни было его прошлое, создали в его стенах музей, который возглавила вдова писателя Юрия Трифонова Ольга. Сама она никогда здесь не жила, но благодаря рассказам мужа знает каждую ступеньку не хуже, чем те, кто родился в Доме ЦИК.

Наши дни

Призраки невинно расстрелянных и сосланных переселились в специальные папки музея. Всего более 500 личных дел прежних обитателей дома. Чувствуют ли нынешние жильцы их незримое присутствие?

"Я живу здесь относительно недавно, и я несколько ночей вообще не могла заснуть. Какое-то ощущение тревоги и тяжести. Потом я поняла, что все-таки это такая давящая атмосфера дома, который действительно с кровавой историей. И тогда я решила прибегнуть к помощи священника. Милостью Божьей его освятили, и после этого атмосфера совершенно изменилась, и все теперь спят как младенцы", - рассказывает Катя Тейзе.

Несмотря на мрачное прошлое, сегодня квадратные метры Дома на набережной – золотая жила.

"Дом на набережной сейчас является одним из лидеров на рынке элитной недвижимости по цене метра, но многие въехавшие сюда жильцы из нуворишей жалуются на то, что инженерные коммуникации, построенные по стандартам 1940-х годов, не выдерживают современных нужд. Так, например, в часы пик потребления вода до одиннадцатого этажа не доходит", - рассказывает историк Филипп Смирнов.

Разумеется, атмосфера в доме с видом на Кремль изменилась. Стены его выкрашены светлой краской, неподалеку высится восстановленный храм Христа Спасителя. Словом, дышится легко. И за дымкой лет блекнет кровавый оттенок прошлого. Старые жильцы дома, несмотря на все пережитые беды и страдания, старается вспоминать о родных стенах только хорошее.

Говорят, жители до сих пор иногда видят печальные силуэты в сгущающихся сумерках, слышат странные шорохи и едва различимые ухом сдавленные рыдания. Или это всего лишь игра воображения? Выветрится ли когда-нибудь окончательно из этих стен запах подозрения, страха и предательства? Как знать. В дневниках Левы Федотова об этом нет ни слова.

Знаменитый «Дом на набережной», с которым связано множество тайн и легенд, расположен на Берсеневской набережной Москвы-реки и занимает часть Болотного острова. Официальный адрес - улица Серафимовича, 2, хотя в некоторых случаях используется и дополнительный - Берсеневская набережная, 20.

Здание больше известно, как «Дом на набережной», хотя его официальное название - «Дом правительства». Помимо этого комплекс называли и «Первым Домом Советов» (первоначально, после переезда большевиков в Москву в 1918 году, так называлась ), и «Домом ЦИК и СНК СССР».

Фото 1. Знаменитый "Дом на набережной" в городе Москве

История строительства дома на улице Серафимовича

В 1918 году Москве вновь возвращен статус столицы России, в связи с чем из Петрограда в Первопрестольную переезжает новое советское правительство вместе с большой «армией» госслужащих. Для их проживания отвели бывшие частные гостиницы и доходные дома, переименованные большевиками в Дома Советов.

Функции государства расширялись, количество чиновников росло и мест под расселение катастрофически не хватало. В связи с этим в 1926 году была создана специальная комиссия, которая и должна была заняться строительством «Дома ЦИК и СНК». Возглавил ее лично председатель Совнаркома СССР Алексей Иванович Рыков.

Фото 2. За домом закреплен адрес Серафимовича, 2/Берсеневская

набережная, 20

Место под застройку долго не могли выбрать. Первоначально это был район между Кудринской площадью и Никитскими воротами, затем угол между Воздвиженкой и Моховой (там, где сегодня стоит ). Участок «на Болоте», на месте бывших винно-соляных складов, утвердили лишь 24 августа 1927 года, а само строительство было завершено в 1931.

Здание построили по проекту известного архитектора Бориса Михайловича Иофана. По первоначальному плану предполагалось, что фасады дома на набережной будут красного цвета и таким образом перекликаться со стенами стоящего через Москву-реку древнего Кремля. Однако, денег катастрофически не хватало, и потому стены так и остались просто оштукатуренными в обычный серый цвет.

Фото 3. Здание называли и "Дом правительства", и "Дом ЦИК", "Дом СНК

СССР" и даже "Первый Дом Советов"

На момент строительства, здание считалось одним из крупнейших жилых домов в Европе. На 12 этажах располагалось 505 квартир, вход в которые осуществлялся через 24 подъезда.

На лестничной площадке были устроены всего по 2 квартиры. В них изначально был настелен дубовый паркет, потолки были декорированы художественной росписью, которую выполнили живописцы-реставраторы из петербургского Эрмитажа.

Без чаепития в те годы было никак, а потому кухни были оборудованы специальным отверстием для самоварной трубы. В этом же помещении находился и вход в грузовой лифт, причем наверх жильцов и обслугу доставляли на нем в сопровождении лифтера. Спускаться вниз была целая проблема: лифт не вызывался ни автоматической, ни сигнальной кнопкой, а только путем ударов по металлической двери лифта (лифтер услышал - значит повезло, и скоро за вами приедут).

Фото 4. Внутренний двор дома за нынешним Театром Эстрады по

Берсеневской набережной, 20

Жилой комплекс имел, как сейчас говорят, развитую инфраструктуру. Здесь размещались клуб (сегодня - Театр Эстрады), кинотеатр на 1500 мест (известен, как «Ударник»), спортивный зал, универсальный магазин, сберкасса и почтовое отделение, прачечная и амбулатория, а также детский сад и ясли. В местной столовой жильцы дома на набережной бесплатно, по предъявлению специальных талонов, могли получить как сухие пайки, так и горячие обеды. Во внутренних дворах-колодцах были устроены фонтаны и разбиты прекрасные газоны.

Въезжавшие в дом на Серафимовича, 2 жильцы получали полностью меблированную квартиру, предметы которой были унифицированы (практически одинаковые стулья, столы, шкафы, буфеты) и имели бирки с индивидуальным инвентарным номером. Новоселы в обязательном порядке подписывали акт приема-передачи на жилое помещение, в котором описывались не только предметы быта, но и общее состояние квартиры, вплоть до описания шпингалетов на окнах.

Фото 5. Внутренний двор со стороны улицы Серафимовича, 2

Интересно, что в доме на набережной существует подъезд под номером 11, в котором нет ни жилых квартир, ни даже лифтов. Домыслов много, среди которых и версии о специальных помещениях для прослушки жильцов дома, но точных данных до сих пор в открытых источниках нет.

Конечно, как спецобъект, это здание курировалось и во время строительства (лично Генрихом Григорьевичем Ягодой), и далее, сотрудниками государственной безопасности СССР. Здесь располагались их конспиративные квартиры, а службу они несли даже в качестве местных лифтеров, комендантов, а также консьержей.

Фото 6. В бывшем клубе "Дома правительства" сегодня размещается

Театр Эстрады

Изначально дом предназначался для советской элиты: партийных деятелей, старых большевиков, военачальников, героев войны и труда, ученых и деятелей культуры. Несмотря на свой высокий статус, многие из них были репрессированы в годы сталинского Большого террора в 30-х годах прошлого столетия.

Рептилии